Я отменяю приговор
1. ПРЕДИСЛОВИЕ
Дорогие друзья! Эта книга обращена к вашим сердцам, сердцам многих людей, будь то врач, пытающийся от всей души помочь своему до смерти на пуганному пациенту, или пациент, очень далекий от медицины и от того совсем обескураженный и беспомощный в своей болезни. На этих страницах вы найдете простое слово, теплый совет, потому, что души ваши ищут правды – ясной и понятной, доброй и человеколюбивой. Многие из нас столкнулись лицом к лицу с правдой горькой и глазам нашим открылись пути темные. И хоть отправляемся мы в этот путь с молитвой и надеждой на исцеление, однако очевидно то, что все наши благие намерения направлены на разрушение храма души нашей – тела человека.
В этой книге я обращаюсь к текстам талантливейших докторов, которые являются врачами «от Бога». Их работы уникальны и неповторимы. Они будут еще многие годы приносить людям благо, помогая исцелению души и тела.
В книге также использованы отрывки из книги «Оскар и Розовая Дама» известного французского автора Эрик-Эмманюэль Шмидта – блестящего и глубокого писателя, которого волнуют фундаментальные вопросы морали и смысла жизни, темы смерти, религии.
2. ОБ АВТОРЕ
Сорокалетний опыт работы в медицине, тесное общение с пациентами, длительное наблюдение за недугами, углубленное изучение физиологических и патологических процессов – есть те составляющие, которые в сумме с накопленным опытом, позволили мне сложить гигантский пазл здоровья моего организма. Великолепное высшее сестринское образование, полученное в Петербургском высшем учебном заведении, позволили мне правильно применить на собственной практике сестринский процесс: наблюдение, хороший уход, правильная психологическая ориентация – главные параллели и меридианы человеческого здоровья. Многолетний опыт работы в стационаре в непосредственном контакте с ассистентами кафедры детских болезней позволили мне принимать участие в научных изысканиях и таким образом быть соавтором научных исследований. Любовь к людям и желание помочь позволяют мне открыто поделиться накопленным мною опытом в применении ДСТ-терапии, рекомендуемой доктором Михаилом Владимировичем Кутушовым.
3. ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА С БОЛЕЗНЬЮ
Весна 2003 года.
Воспоминания.
Последние месяцы уходящей в никуда жизни были особенно солнечными. Мой взор наслаждался яркими красками весенней листвы, веселые голоса прохожих стремительно проносились мимо меня, напротив, идущей медленно, скорее плывущей. Уже торопиться нельзя. Надо наслаждаться красотой этого мира, ни о чем не думать, постараться представить себе, что проблем больше нет.
Милое, доброе, необыкновенно улыбчивое лицо симпатичного доктора снова проплывает в моей памяти и растворяется в листве весенней природы. Оно абсолютно спокойно и застыло в продолжительном молчании.
– Милочка, вы слишком поздно обратились… Оперировать уже нельзя. Опухоль уже очень большая, – объявил доктор, произведя замеры деревянной линейкой.
Размеры того, что там внутри моей груди, его явно устраивали. Непонятное выражение радости на его лице никак не вязалось с теми словами, которые он только что произнес. В этот момент я почувствовала совершенно отчетливо, как мое сознание отделилось от тела, легко поплыло куда-то вверх, тело стало невероятно тяжелым и горячим. Я перестала слышать слова доктора, который что-то долго говорил, тело пульсировало. Удары сердца ощущались везде – в голове, в теле. В это страшное состояние я только что была введена добрейшим и милейшим доктором, который, видимо, совсем не хотел меня напугать и оттого так широко улыбался. Но организм получил сигнал – «смерть близко». Спасибо, доктор…
Рак – самое мерзкое слово на свете. Страшное. Зловещее. Сознание не хочет с ним соседиться. Нет! Выбросить из головы, не пускать, закрыть все входы, глаза и уши, не слышать и не видеть… Бессонная ночь неописуемых переживаний. Увесистый том энциклопедии заменил подушку. Коротко, в нескольких строках о раке, последние слова – неизлечим… Значит приговор…
А ведь были недавно предвестники… Друг мужа заскочил на огонек. Молодой, красивый, сильный, но грустный. Жена умирает – рак…
Опять на днях – знакомая с ребенком, общаемся, загрустила… Что случилось? Мама умерла. Отчего? Рак.
Стало холодно и страшно.
Снова намеки сверху… Забегаю к подруге, давно не была у нее – с полгода.
Надо поздравить с днем рождения – она заслуженный учитель и необыкновенный человек. Я без предупреждения – букет цветов, улыбка кинозвезды, огонь радости в душе от предстоящей встречи… Дверь открыл муж – весь с лица сошел. Ничего не понимаю, прохожу в комнату, улыбка сползает с моего лица… Передо мной сидит маленькая женщина с желтым лицом и тихо, светло улыбается: «Вот так»…
– З-здравствуйте… А… что случилось?
Глаза напротив печально опускаются. Мне не сказали, что у меня рак… Разрезали два раза… Говорят, разрезать было нельзя. Пустили кислород. Если бы раньше знать, можно было бы вылечить… А теперь…
Мне стыдно. Что давно не заходила, пропустила этот момент, когда моя помощь могла бы быть очень полезной. А теперь уже ничем не поможешь, поздно.
– А я вот… С Днем Рождения…
Ухожу и больше ни-ни. Страшно! Не могу!
Через две недели узнаю. Ушла в мир иной, очень мучилась… Господи! Да что это за напасть? Что за гадость такая? Может, это мне предупреждение? Может, сходить к врачу? Так времени нет, да и не болит ничего… Нигде ничего не колет… Сама медик, тридцать лет лечу людей. Самоосмотр – нет ничего… Все спокойно. Да и откуда? У меня столько внутренней энергии – хватает на десятерых. Регулярный бассейн и посиделки в сауне добавляют немерено здоровья. Питание хорошее. Соки, много соков, самые дорогие, чтобы прямо с отборных плодов выжаты. Вот положительные эмоции, с этим хуже… Неприятности валят валом. Муж ушел… Да ничего, справимся, дети хорошие, золотые. Денег не хватает… Да ничего, сил-то ведь много, заработаем… Где наша не пропадала…
Подруги от рака умерли – вот это ужас… Волосы на голове шевелятся. Ну почему такая несправедливость? Господи? Ну почему… Глаза поднимаются вверх, в небо. Знаю, что Ты есть! Чувствую! Верю!
Ведь молодые, красивые, крепкие, не справедливо…
Навстречу шатко качаясь, тупо непонимающе… два заплывших глаза и синий нос… Запах… на всю Ивановскую. Возраст не определить... Пол – тоже не угадывается… Мычит на непонятном языке… Без определенного места жительства… Мысль пронзает стрелой – «и ни какого рака»… А Господь сказал: «Блаженны нищие духом…». Тут есть о чем поду-
мать…
Раннее утро… Но мне не спалось. Я бегу… Бегу к другому врачу… Всегда надо выслушать два мнения, да и уши отказываются это слышать. Может, тот, другой, скажет другое…
Молодое, не грустное с утречка лицо. Начало приятное. Даже очень… Осмотр… Ни тени смущения и серьезности на лице доктора, одно очарование… Как-то успокаиваюсь внутри.
– Ну, что, здесь рак… Сто процентов!
– А…? Что? Сто? Это точно?
– Ну, девяносто пять… Документы на руках?
- Ч…что?
- Паспорт, справки, что у вас, давайте.
Какие у него красивые белые зубы…
- А может… А что…
- Да удалим, и всего делов-то. Вон у нас, целое отделение. Всем удалили. А через месяц домой. Только вот раны не заживают. Это я вас сразу предупреждаю…
- Как не заживают?
- Ну вот так, при раке раны не заживают… И долго, ну по месту жительства обратитесь…
- Да, доктор, спасибо, я подумаю и обязательно приду…
- Обязательно? Когда? Назовите число?
- До свидания доктор, пока не знаю когда…
Бегу домой, в груди появился камень. Нет. Не сдаюсь! Завтра третий врач, пока точно не определят. Мозг упорно твердит – никаких операций… Нет! Видела уже. Многие мои знакомые и родные через это прошли, и где они? Через год – все…
Снова утро раннее. Снова доктор милый. От Бога… Светило медицинской науки… Да и возраст вселяет доверие… Я спокойна…
- Доктор, скажите честно, это рак?
- Ну, - доктор безнадежно развел руками, - кто же может сказать? Вот вскроем – тогда увидим.
- И, что…? Значит, я могу проснуться без груди…?
- Да, ну если рак – уберем… Вы полежите под наркозом, а мы проверим в лаборатории, какие это клетки, и там решим.
- Доктор, а вы уверенны, что надо удалять? А биопсия? Я знаю, что надо делать биопсию… Обязательно.
- Зачем? Все равно удалять надо. Да вы не бойтесь, мы удалим так, что никто и не узнает…
Эти слова оказались для меня совсем непонятными, воображение нарисовало темный подвал… На потолке одинокая тусклая лампа, лицо хирурга в маске… И никто не узнает… Где могилка моя…
- Спасибо, доктор…
Домой иду печальная, ноги ватные, в груди пусто. Поделиться не с кем. Никого не хочу огорчать. Ни с кем не хочу разговаривать. Депрессия. Бессонная ночь – третья.
Утро нового дня. Очередь в темном и очень холодном, не живом коридоре. Молчаливые пациенты с опущенными головами… Доктора нет в назначенное время. Пятнадцать минут, тридцать, час, полтора… Все сигналы сверху – уйди отсюда! Бог не хочет, чтобы ты сюда шла… Уйди!
Нет, отвечает сознание, договорились же, созвонились заранее, а доктор на операции, занят очень, надо подождать.
Весело посвистывая, в проеме дверей появляется статная фигура доктора, который пробегает мимо пациентов, потом резко обернувшись, недоуменный вопрос:
- Вы ко мне???
Я первая. Стратегия выработана. План приведен в действие. Ничего врачу не скажу… Молчок… Пусть сам определит, что там есть и чего там нет…
- Что у вас?
- У меня, доктор, грудь…
- Ну и что грудь?
- Да, вот, посмотрите…
- А где смотреть-то?
Его глаза явно заключили мне психический диагноз.
- Ну, вот здесь что-то беспокоит…
Его опытные пальцы впились в мягкую, теплую грудь, и начали с огромной силой искать.
- Доктор, очень больно… А можно потише? Пожалуйста… А то ведь нет ничего, так будет, не ровен час…
Но доктор глух и нем. Осмотр продолжается. Раз пришла – терпи…
Теперь мои глаза и мой прозревший ум явно заключает психический диагноз доктору… А ведь были сверху сигналы – уйди, уйди… Не случайно доктор не идет…
- Ну и что тут? – наконец заключил доктор, - тут ничего нет.
- Доктор, вы честно? Вы уверенны, что ничего?
- Да, здесь ничего нет. Если хотите, приглашу еще специалиста, сделаем биопсию, наконец убедитесь сами, что здесь ничего нет.
Доктор явно уязвлен. Не доверять ученой степени? Как посмели?
Иду ва-банк.
- Доктор, а у меня операция назначена уже.
- Да, что тут удалять-то, покажите?
- Доктор, а мне три врача сказали, что это рак.
Доктор передернулся как-то странно. Встрепенулся, резко сел на стул, отшвырнул какой-то лежавший на столе предмет и сердито погрузился в себя.
- А чего сразу не сказали? Приходите завтра. Вызову самого лучшего доктора маммолога, сделаем биопсию, убедитесь сами, что у вас ничего нет.
Спасибо, доктор…
Теперь уже не верю доктору я. Три против одного – не верю… А это как раз и значит, что я поверила… Окончательно и бесповоротно. Рак…
Ну, что ж… Будем бороться до конца… Или я его, или он меня… Только так, и никак иначе.
Снова утро… Снова доктор… Ну этот уже самый-самый… Оттуда…, куда ноги не несут…
И уши закрываются при этом слове… ПЕСОЧНОЕ-Е-Е. Ужас! Кладбище…
Но доктор мил, приветлив, как ни в чем не бывало, в рабочем настрое.
Одна рука кладет деньги, другая одновременно открывает ящичек и сбрасывает туда воодушевляющую бумажку. Хлоп!
- Р-раздевайтесь… ложитесь…
- З-зачем?
Без прикосновений, один меткий взгляд светилы:
- Здесь что угодно, но не рак.
- Как?!?!?
- Пройдите в соседний кабинет, там вам точно скажут.
Кажется не зря заплатила. Вот это светило! Вот здорово! Вот сразу бы так! А то – рак, рак…
Ноги стали легкие, бегом в соседний кабинет.
Бодренько:
- Здрасте, доктор!
- Здравствуйте, раздевайтесь.
В руках линейка, знакомый инструмент. Начинает казаться, что ты в ателье и с тебя снимают мерку.
Очень веселые глаза доктора приготовились намекнуть на приговор. Долгий взгляд спокойных глаз, мягкий голос и… знакомое:
- Слишком поздно обратились……… Мой вам совет: доделайте все свои дела, раздайте долги и в больницу…
Бум… ФОРМУЛА НЕ СУЩЕСТВОВАНИЯ…
Завтра с документами на Песочное – или на кладбище?
Песочное… очень много грустных и напряженных людей. Смотрю, занимаю очередь на тот свет.
Кто последний? Такого большого количества таких больных людей я не видела нигде и никогда в жизни. Когда последний раз, двадцать лет назад, я была здесь, умирал мой папа. Народа было - никого. Теперь что-то невероятное. Тогда, двадцать лет назад, доктора были честнее. Объяснялись с родственниками понятно, пространственно. Признавались честно: “Не выживет. Можно сделать специальный укол, но это, во-первых, очень больно, а во-вторых, все равно не поможет”. Это справедливо и правильно. Все ясно и понятно. Жалость к отцу разрывает сердце. Не успела сказать ему, что я его очень люблю. Слезы сдавили горло. Спасибо, доктор…
А сейчас, что я слышу, здесь же, в этом же кабинете, но двадцать лет спустя?
- Да что вы переживаете, поделаем специальные укольчики, все рассосется, потом почистим…
А то, что средняя выживаемость после этого лечения - два года? Где об этом информация? Кроме того, что обратилась я “ну слишком поздно” – повторил доктор эти слова аж два раза. Он явно сомневался, что я запомнила эти важные слова. T4 N2 Mx… Много пришлось перелистать справочников, что бы расшифровать эти таинственные символы. Оказалось, это сверхсекретная информация – чтоб никто не догадался. А дальше что? Неопределенность? А неопределенность – это нервы. Нет, хотелось чего-то понятного, конкретного, логично-правильного, уверено определенного, четко изложенного. Вместо этого мне было предложено подписать документ, дающий мое согласие на медленное самоубийство, ответственности за которое никто не несет и гарантий на выживание не предоставляется.
Три вещи не следует терять: спокойствие, надежду, честь.
http://www.mednow.ru/pressa.aspx?PressaID=1499