Любите ли вы поэзию, как люблю ее я?

[Elios]

Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от детских своих катастроф.

Детям вечно досаден
Их возраст и быт
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид.
Но одежду латали
Нам матери в срок,
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк.

Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз,
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.

И пытались постичь Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Принимавшие вой, Тайну слова "приказ",
Назначенье границ,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.

А в кипящих котлах прежних воин и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей трусов, иуд,
В детских играх своих назначали врагов.

И злодея следам
Не давали остыть,
И прекраснейших дам
Обещали любить;
И друзей успокоив,
И ближних любя,
Мы на роли героев
Вводили себя.

Только в грезы нельзя насовсем убежать:
Краткий век у забав - столько боли вокруг!
Попытайся ладони у мертвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.

Испытай, завладев
Еще теплым мечом
И доспехи надев, Что почем, что почем!
Разберись, кто ты - трус
Иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.

И когда рядом рухнет израненный друг,
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг,
От того, что убили его - не тебя,
Ты поймешь, что узнал,
Отличил, отыскал
По оскалу забрал Это смерти оскал! Ложь и зло, - погляди,
Как их лица грубы,
И всегда позади Воронье и гробы!

Если путь прорубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почем,
Значит, нужные книги ты в детстве читал!

Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если, руки сложа,
Наблюдал свысока
И в борьбу не вступил
С подлецом, с палачом
Значит, в жизни ты был
Ни при чем, ни при чем!

[Pjankof]

Сообщение от Elios

И пытались постичь Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Принимавшие вой, Тайну слова "приказ",
Назначенье границ,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.

Это моя одна из любимых песен....СТО СПАСИБ.

[Варвар]

БАЛЛАДА О ЛЮБВИ

Когда вода всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На берег тихо выбралась любовь
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было сорок сороков.

И чудаки - еще такие есть -
Вдыхают полной грудью эту смесь.
И ни наград не ждут, ни наказанья,
И, думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же неровного дыханья...

Только чувству, словно кораблю,
Долго оставаться на плаву,
Прежде чем узнать, что "я люблю",-
То же, что дышу, или живу!

И вдоволь будет странствий и скитаний,
Страна Любви - великая страна!
И с рыцарей своих для испытаний
Все строже станет спрашивать она.
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна...

Но вспять безумцев не поворотить,
Они уже согласны заплатить.
Любой ценой - и жизнью бы рискнули,
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную невидимую нить,
Которую меж ними протянули...

Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мертвых воскрешал,
Потому что, если не любил,
Значит, и не жил, и не дышал!

Но многих захлебнувшихся любовью,
Не докричишься, сколько не зови...
Им счет ведут молва и пустословье,
Но этот счет замешан на крови.
А мы поставим свечи в изголовье
Погибшим от невиданной любви...

Их голосам дано сливаться в такт,
И душам их дано бродить в цветах.
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться со вздохом на устах
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрестках мирозданья...

Я поля влюбленным постелю,
Пусть поют во сне и наяву!
Я дышу - и значит, я люблю!
Я люблю - и, значит, я живу!

[bogomol]

ничего не скажешь, уместно смотрится тема о поэзии на форуме, посвященном правильному питанию :)

[Варвар]

Правильное питание разума поважней будет, чем правильное питание тела...

[Elios]

В точке пересечения,
Там, где падают звезды,
Куда уходят мгновения,
И где рождаются грезы -
Окно из льда или пламени
Прикрыто солнечным именем.
Координаты не заданы,
Следы дождя песнью вымыты.
И миг лишь дарует путникам
Весну, журчащую прелестью.
Координаты не заданы,
Но каждый знает, что есть оно.
На юге или на севере...
Не все ли равно, где именно?
За городом или селением,
За морем забытым есть оно.
Не зная в какую сторону,
Уверены все - впереди!
Координаты не заданы,
И все-таки ты иди.
Стихи бессмертны, как время.
В словах останется жить
Все то, во что не поверив,
Сумела в жизни разбить...
Прольют дожди. Я забуду
Всю горечь былую обид,
И вздрагивать больше не буду
От вновь запоздалых молитв.
Но боль моя не исчезнет,
И юность моя не уйдет
Они бессмертны, как вечность,
Для каждого, кто прочтет.
В истерзанных строчках сила
Зигзага моей души.
Бумага в себе сокрыла
И холод, и жар мечты...
Стихи бессмертны, как время.
В словах останется жить
Все то, во что не поверив,
Сумела в жизни разбить...

[Elios]

Потемнеет...Туман опустится...
Я услышу шорох за зеркалом.
Мне печальный ангел в нем явится,
Перевяжет волосы лентами.
Черным пламенем вспыхнет облако...
И ресницы запутает инеем.
И, зажмурившись, рыжим золотом
По стеклу проведу я линию.
Под крылом скорбящего ангела
Прочитаю стихи последние,
Превращу свою жизнь бесславную
В тишину ночей предрассветную.
Вкус крови. Взгляд зверя.
Боль обугленных нервов.
Еще одна пустая потеря,
Еще раз ты ждешь, поверив.
Крик жертвы. Твой голод.
И ужас сытого сна.
И снова пусто в глазах,
И холод сжимает твоя рука.
Смерть твари. Вопль жизни.
Прыжок над вечностью в ночь.
Уходят в полночь последние мысли,
И время уносится прочь.
И вновь ты ждешь своего рассвета,
И вновь ты дремлешь в снегу.
И снова губы твои в помаде,
И снова сердце в плену.
Мгновенье жизни - твоя охота,
И жаждет плоти твой дух,
И то, что в музыке только нота,
Любовь называешь ты вслух.

[Elios]

Все будет завтра. А сейчас не надо. Разбудит утро осени дождем.
Вскружится голова с кофейного дурмана, Мы хмурый бестолковый день начнем. Все будет завтра: толкотня и ссоры, И ядовитые укольчики обид, Милльоны слов отборнейшего вздора, И причитания старушечьих молитв. Все будет завтра: суд, палач и казни, И глупости настырные глаза, И с ними низенькие, пошленькие страсти... Все будет завтра. Так же, как вчера.
И под туманом табака и гари, Под сладенькую музычку ларьков Высматривать мы станем сказки дали, Прикрывшись от небес в тени зонтов. Все будет странно, дико и нелепо, Но не сейчас, когда поет струна, Когда по саду бродят тени лета, Когда в глаза мои глядит луна, Когда на небе робко светят звезды, Когда свечи последний вздох угас, Похоронив свой жар в горячем воске... Все будет завтра. Только не сейчас. Твой мучительно тонкий стан Снег завьюженный обовьет... Он тебя еще не узнал, Вашей встречи пока не ждет. Твой мерцающий ясный смысл Не ему еще посвящен, Его ночь, его радужный день Не тобой пока освещен.
Твой задумчивый, долгий след В его жизнь еще не вошел, И в руках твоих лунный свет Он пока еще не нашел.
Твой немыслимо светлый лик Обовьет завьюженный снег... Одиночество - только миг, А любовь твоя - целый век.

[Elios]

Моя ушастая собака Мне в душу по-собачьи смотрит. Быть может сердце записало Все то, что разум мой не помнит.
Возможно, в нем запечатлелись Осколки жизни до рожденья.
А может, прошлое разбилось, И жизнь моя - одно мгновенье. Наверно, будущее видно Собаке в сердце-сгустке красном, А может, попросту обидно, Что жизнь пролаяла напрасно.
Иль в сердце этом услыхала Вдруг рык собачий, волчий вой, И время для нее настало Поговорить со мной - собой.
Я страдаю - значит живу. И от жизни не откажусь. Я звезду, упавшую в ночь, Потерять теперь не боюсь. Я страдаю - значит люблю, И в слезах моих мой рассвет. Я в твоих глазах отыщу Той звезды пленительный свет. Я страдаю - значит пишу. Незаметный оставить след В твоей жизни я не спешу, Верю в да, но знаю, что нет. Без тебя и с тобой - одна, Я тону в этом странном сне, Наблюдая, как жизнь моя Исчезает в полночной мгле.

[Pjankof]

Посошок
Эх, налей посошок, да зашей мой мешок -
На строку - по стежку, а на слова - по два шва.
И пусть сырая метель мелко вьет канитель
И пеньковую пряжу плетет в кружева.

Отпевайте немых! А я уж сам отпою.
А ты меня не щади - срежь ударом копья.
Но гляди - на груди повело полынью.
Расцарапав края, бьется в ране ладья.

И запел алый ключ. Закипел, забурлил.
Завертело ладью на веселом ручье.
А я еще посолил. Рюмкой водки долил.
Размешал и поплыл в преисподнем белье.

Перевязан в венки мелкий лес вдоль реки.
Покрути языком - оторвут с головой.
У последней заставы блеснут огоньки,
И дорогу штыком преградит часовой.

- Отпусти мне грехи! Я не помню молитв.
Если хочешь - стихами грехи замолю,
Но объясни - я люблю оттого, что болит,
Или это болит, оттого, что люблю?

Ни узды, ни седла. Всех в расход. Все дотла.
Но кое-как запрягла. И вон - пошла на рысях!
Эх, не беда, что пока не нашлось мужика.
Одинокая баба всегда на сносях.

И наша правда проста, но ей не хватит креста
Из соломенной веры в "спаси-сохрани".
Ведь святых на Руси - только знай выноси!
В этом высшая мера. Скоси-схорони.

Так что ты, брат, давай! Ты пропускай, не дури!
Да постой-ка, сдается и ты мне знаком...
Часовой всех времен улыбнется: - Смотри! -
И подымет мне веки горячим штыком.

Так зашивай мой мешок, да наливай посошок!
На строку - по глотку, а на слова - и все два.
И пусть сырая метель все кроит белый шелк,
Мелко вьет канитель да плетет кружева.

Александр Башлачёв, 1984