Дневник E_Lena. Безуглеводная диета

[E_Lena]

Для всех самое непостижимое, как такое могло случиться со мной! Много лет, ежедневно, моржевание, прогулки-велопоездки, полноценное питание, каждый год по 3 месяца дышу степным морским воздухом, купаюсь в море, никаких стрессов, переутомлений...

Причина моей болезни, прежде всего, в патогенных микроорганизмах, бактериях.

Пневмония, вызванная пневмококком S. pneumoniae, чаще других осложняется эмпиемой легких (скопление гноя в плевральной полости, вызывающее уменьшение дыхательной поверхности легочной ткани), что приводит к летальному исходу (до 2/3 случаев для эмпиемы).

Способствующими факторами инфекции, в моем случае, могло стать что угодно, например, загрязненность воды в озере, которая попала в мой организм. К этой версии склоняюсь больше всего, т.к. обычно ездим с супругом на великах на озера в парк, в тот день выпал снег и мы купались в ближнем озере. Это озеро в черте города, с ресторанами, куда явно сливают отходы, возможно даже канализация.

Могло повлиять снижение иммунитета от приема антибиотиков, после удаления зуба, не исключаю и авитаминоз.

Но все это не важно. Важно, как выжить, когда все вокруг тебя и ты сам бессилен и ничто, ни деньги, ни лекарства, ни врачи тебе не в силах помочь. Тебя отфутболивают, как футбольный мячик, и ты остаешься один на один с болезнью.

[DenginAA]

Сообщение от E_Lena

как выжить, когда...ты остаешься один на один с болезнью.

Только так...

Нажмите тут для просмотра всего текста

Меня везли на кресле по коридорам областной больницы.
- Куда? – спросила одна медсестра другую. – Может, не в отдельную, может, в общую?
Я заволновалась.- Почему же в общую, если есть возможность в отдельную?
Сестры посмотрели на меня с таким искренним сочувствием, что я несказанно удивилась. Это потом я узнала, что в отдельную палату переводили умирающих, чтобы их не видели остальные.
- Врач сказала в отдельную, – повторила медсестра.
Я успокоилась. А когда очутилась на кровати, ощутила полное умиротворение уже только от того, что никуда не надо идти, что я уже никому ничего не должна, и вся ответственность моя сошла на нет. Я ощущала странную отстраненность от окружающего мира, и мне было абсолютно все равно, что в нем происходит. Меня ничего и никто не интересовал. Я обрела право на отдых. И это было хорошо. Я осталась наедине с собой, со своей душой, со своей жизнью. Только Я и Я. Ушли проблемы, ушла суета и важные вопросы. Вся эта беготня за сиюминутным показалась настолько мелкой по сравнению с Вечностью, с Жизнью и Смертью, с тем неизведанным, что ждет там, за небытием…
И тогда забурлила вокруг настоящая Жизнь! Оказывается, это так здорово: пение птиц по утрам, солнечный луч, ползущий по стене над кроватью, золотистые листья дерева, машущего мне в окно, глубинно-синее осеннее небо, шумы просыпающегося города – сигналы машин, спешащее цоканье каблучков по асфальту, шуршание падающих листьев… Господи, как замечательна Жизнь! И я только сейчас это поняла…
- Ну и пусть, - сказала я себе. – Но ведь поняла же. И у тебя есть еще пара дней, чтобы насладиться ею и полюбить ее всем сердцем.
Охватившее меня ощущение свободы и счастья требовало выхода, и я обратилась к Богу, ведь он был ко мне уже ближе всех.
- Господи! – радовалась я. – Спасибо тебе за то, что ты дал мне возможность понять, как прекрасна Жизнь, и полюбить ее. Пусть перед смертью, но я узнала, как замечательно жить!
Меня заполняло состояние спокойного счастья, умиротворения, свободы и звенящей высоты одновременно. Мир звенел и переливался золотым светом божественной Любви. Я ощущала эти мощные волны ее энергии. Казалось, Любовь стала плотной и в то же время мягкой и прозрачной, как океанская волна. Она заполнила все пространство вокруг, даже воздух стал тяжелым и не сразу проходил в легкие, а втекал медленной, пульсирующей водой. Мне казалось, все, что я видела, заполнялось этим золотым светом и энергией. Я Любила! И это было слиянием мощи органной музыки Баха и летящей ввысь мелодии скрипки.
Отдельная палата и диагноз «острый лейкоз четвертой степени», а также признанное врачом необратимое состояние организма имели свои преимущества. К умирающим пускали всех и в любое время. Родным предложили вызывать близких на похороны, и ко мне потянулась прощаться вереница скорбящих родственников. Я понимала их трудности: о чем говорить с умирающим человеком? Который, тем более, об этом знает. Мне было смешно смотреть на их растерянные лица.
Я радовалась: когда бы я еще увидела их всех! А больше всего на свете мне хотелось поделиться любовью к Жизни – ну разве можно не быть от этого счастливым! Я веселила родных и друзей, как могла: рассказывала анекдоты, истории из жизни. Все, слава богу, хохотали, и прощание проходило в атмосфере радости и довольства. Примерно на третий день мне надоело лежать, я начала гулять по палате, сидеть у окна. За сим занятием и застала меня врач, сначала закатив истерику по поводу того, что мне нельзя вставать.
Я искренне удивилась:
- Это что-то изменит?
- Нет, - теперь растерялась врач. – Но вы не можете ходить.
- Почему?
- У вас анализы трупа. Вы и жить не можете, а вставать начали.
Прошел отведенный мне максимум – четыре дня. Я не умирала, а с аппетитом лопала колбасу и бананы. Мне было хорошо. А врачу было плохо: она ничего не понимала. Анализы не менялись, кровь капала едва розоватого цвета, а я начала выходить в холл смотреть телевизор.
Врача было жалко. Любовь требовала радости окружающих.
- Доктор, а какими вы бы хотели видеть эти анализы?
- Ну, хотя бы такие. – Она быстро написала мне на листочке какие-то буквы и цифры. Я ничего не поняла, но внимательно прочитала. Врач посмотрела на меня, что-то пробормотала и ушла.
В девять утра она ворвалась ко мне в палату с криком:
- Как вы это делаете?!
- Что я делаю?
- Анализы! Они такие, как я вам написала.
- А-а! Откуда я знаю? Да и какая, на фиг, разница?
Лафа кончилась. Меня перевели в общую палату. Родственники уже попрощались и ходить перестали.
В палате находились еще пять женщин. Они лежали, уткнувшись в стену, и мрачно, молча и активно умирали. Я выдержала три часа. Моя Любовь начала задыхаться. Надо было что-то срочно делать. Выкатив из-под кровати арбуз, я затащила его на стол, нарезала и громко сообщила:
- Арбуз снимает тошноту после химиотерапии.
По палате поплыл запах свежего снега. К столу неуверенно подтянулись остальные.
- И правда снимает?
- Угу, - со знанием дела подтвердила я, подумав: «А хрен его знает».
Арбуз сочно захрустел.
- И правда, прошло, - сказала та, что лежала у окна и ходила на костылях.
- И у меня… И у меня… - радостно подтвердили остальные.
- Вот, - удовлетворенно закивала я в ответ. – Как-то случай у меня один был… А анекдот про это знаешь?
В два часа ночи в палату заглянула медсестра и возмутилась:
- Вы когда ржать перестанете? Вы же всему этажу спать не даете!
Через три дня врач нерешительно попросила меня:
- А вы не могли бы перейти в другую палату?
- Зачем?
- В этой палате у всех улучшилось состояние. А в соседней много тяжелых.
- Нет! – закричали мои соседки. – Не отпустим.
Не отпустили. Только в нашу палату потянулись соседи, просто посидеть, поболтать, посмеяться. И я понимала почему. Просто в нашей палате жила Любовь. Она окутывала каждого золотистой волной, и всем становилось уютно и спокойно. Особенно мне нравилась девочка-башкирка лет шестнадцати в белом платочке, завязанном на затылке узелком. Торчащие в разные стороны концы платочка делали ее похожей на зайчонка. У нее был рак лимфоузлов, и мне казалось, что она не умеет улыбаться. А через неделю я увидела, какая у нее обаятельная и застенчивая улыбка. А когда она сказала, что лекарство начало действовать и она выздоравливает, мы устроили праздник, накрыв шикарный стол. Венчали его бутылки с кумысом, от которого мы быстро забалдели, а потом перешли к танцам. Пришедший на шум дежурный врач ошалело смотрел на нас, после сказал:
- Я тридцать лет здесь работаю, но такое вижу первый раз.
Развернулся и ушел. Мы долго смеялись, вспоминая выражение его лица. Было хорошо.
Я читала книжки, писала стихи, смотрела в окно, общалась с соседками, гуляла по коридору и так любила все, что видела: книгу, компот, соседку, машину во дворе за окном, старое дерево. Мне кололи витамины. Надо же было что-то колоть. Врач со мной почти не разговаривала, только странно косилась, проходя мимо, и через три недели тихо сказала:
- Гемоглобин у вас на 20 единиц выше нормы здорового человека. Не надо его больше повышать.
Казалось, она за что-то сердится на меня. По идее, получалось, что она дура и ошиблась с диагнозом, но быть этого никак не могло, и она это тоже знала.
А однажды она мне пожаловалась:
- Я не могу вам подтвердить диагноз. Ведь вы выздоравливаете, хотя вас никто не лечит. А этого не может быть.
- А какой у меня диагноз?
- Я еще не придумала, - тихо ответила она и ушла.
Когда меня выписывали, врач призналась:
- Так жалко, что вы уходите, у нас еще много тяжелых.
Из нашей палаты выписались все. А по отделению смертность в этом месяце сократилась на 30 процентов.
Жизнь продолжалась. Только взгляд н

[Michail]

Сообщение от E_Lena

Способствующими факторами инфекции, в моем случае, могло стать что угодно

Не стоит сбрасывать со счетов риски от употребления сырого молока и сырого мяса.

[Мария11]

Сообщение от Michail

Не стоит сбрасывать со счетов риски от употребления сырого молока и сырого мяса.

Не, друзья!...
Вряд ли причина в сыром мясе, молоке или в каких то патогенах...
Потому что инфекция окружает нас повсюду, но заболевают не все и не всегда.
Причина, на мой взгляд, кроется в самом организме.
Значит, по какой-то причине, в нем создалась благодатная "почва" для инфекции и почему-то иммунитет пропустил... не сработал.

Елена, какая же вы молодец, что справились... что нашли свой путь... что вы с нами! Очень рада за вас!!!

Спасибо, что делитесь! Это заряжает позитивом.

[E_Lena]

Сообщение от Michail

Не стоит сбрасывать со счетов риски от употребления сырого молока и сырого мяса.

Самое интересное, что с сентября до 13 декабря, когда появился кашель, почти 4 месяца, был полный отказ от молока, любого. Мясо ела только сыровяленное, хорошо обработанное солью и перцем, выдержанное в холодильнике пару недель. И заболела.

Зато летом ела испорченное, ферментированное мясо, и пила сырое козье молоко и не болела.

Для себя, из своего опыта безуглеводной диеты с козьим молоком и без, я сделала окончательный вывод - пока я пью сырое козье молоко,, мне ничего не грозит, как было весь прошлый год.

В этом году, исходя из утверждений некоторых наших форумчан, что молоко выбивает из кетоза, решила проверить безуглеводную диету без молока. В результате, болезнь.

[Сергеев]

E_Lena, ты конечно убежденный палеосыроед и вряд ли прислушаешься к такому совету который я сейчас напишу. Но я уверен что тебе это поможет 100%, и больше того только это и поможет.
Тебе надо временно перейти на полное сыроедение- вегетарианство. Так как современные хитрецы смысл этого слова изменили, то уточняю без всякой животной пищи(яйца и молоко даже козье - в топку). Только сырые растения. Для употребления орехов и семечек их надо замачивать минимум 24 часа и лучше потом ставить на проращивание по ходу подъедая. Даже грецкий орех если расколоть потом замочить, то потом очень быстро становиться пригодным к употреблению, также бобовые: маш, нут, соя. Но главное это овощи, травы и немного фруктов. По ходу, уменьшая дозы постепенно надо выкинуть всю химию в том числе и ваши ММС и др. И через месяц никакого гноя в организме не останется. Масло тоже нельзя и сметану то же. Голодать не надо чтоб не нарушать то и дело микрофлору, но если очистительный криз нахлобучивает то можно 1 день или 36 часов, но не больше 3х дней. Потому что сырая растительная пища сама чистит не хуже голодание(чуть правда помедленнее). Главные очистители это овощи и травы(не фрукты). Неделю будет сильный жор, перетерпишь и увидишь что это лучше чем голодание, потому что будет достаточно энергии на всё, что надо начиная с работы.
Варенные и тушенные овощи то же нельзя, потому что это будет сильно замедлять процесс выздоровления, это лучше оставить на потом. Прошу на мой совет через чур не обижаться, если он как то затрагивает твои чувства, просто если он тебе не подойдёт, то можешь выкинуть его в топку.

[E_Lena]

Сообщение от DenginAA

Только так...

Нажмите тут для просмотра всего текста

Меня везли на кресле по коридорам областной больницы.
- Куда? – спросила одна медсестра другую. – Может, не в отдельную, может, в общую?
Я заволновалась.- Почему же в общую, если есть возможность в отдельную?
Сестры посмотрели на меня с таким искренним сочувствием, что я несказанно удивилась. Это потом я узнала, что в отдельную палату переводили умирающих, чтобы их не видели остальные.
- Врач сказала в отдельную, – повторила медсестра.
Я успокоилась. А когда очутилась на кровати, ощутила полное умиротворение уже только от того, что никуда не надо идти, что я уже никому ничего не должна, и вся ответственность моя сошла на нет. Я ощущала странную отстраненность от окружающего мира, и мне было абсолютно все равно, что в нем происходит. Меня ничего и никто не интересовал. Я обрела право на отдых. И это было хорошо. Я осталась наедине с собой, со своей душой, со своей жизнью. Только Я и Я. Ушли проблемы, ушла суета и важные вопросы. Вся эта беготня за сиюминутным показалась настолько мелкой по сравнению с Вечностью, с Жизнью и Смертью, с тем неизведанным, что ждет там, за небытием…
И тогда забурлила вокруг настоящая Жизнь! Оказывается, это так здорово: пение птиц по утрам, солнечный луч, ползущий по стене над кроватью, золотистые листья дерева, машущего мне в окно, глубинно-синее осеннее небо, шумы просыпающегося города – сигналы машин, спешащее цоканье каблучков по асфальту, шуршание падающих листьев… Господи, как замечательна Жизнь! И я только сейчас это поняла…
- Ну и пусть, - сказала я себе. – Но ведь поняла же. И у тебя есть еще пара дней, чтобы насладиться ею и полюбить ее всем сердцем.
Охватившее меня ощущение свободы и счастья требовало выхода, и я обратилась к Богу, ведь он был ко мне уже ближе всех.
- Господи! – радовалась я. – Спасибо тебе за то, что ты дал мне возможность понять, как прекрасна Жизнь, и полюбить ее. Пусть перед смертью, но я узнала, как замечательно жить!
Меня заполняло состояние спокойного счастья, умиротворения, свободы и звенящей высоты одновременно. Мир звенел и переливался золотым светом божественной Любви. Я ощущала эти мощные волны ее энергии. Казалось, Любовь стала плотной и в то же время мягкой и прозрачной, как океанская волна. Она заполнила все пространство вокруг, даже воздух стал тяжелым и не сразу проходил в легкие, а втекал медленной, пульсирующей водой. Мне казалось, все, что я видела, заполнялось этим золотым светом и энергией. Я Любила! И это было слиянием мощи органной музыки Баха и летящей ввысь мелодии скрипки.
Отдельная палата и диагноз «острый лейкоз четвертой степени», а также признанное врачом необратимое состояние организма имели свои преимущества. К умирающим пускали всех и в любое время. Родным предложили вызывать близких на похороны, и ко мне потянулась прощаться вереница скорбящих родственников. Я понимала их трудности: о чем говорить с умирающим человеком? Который, тем более, об этом знает. Мне было смешно смотреть на их растерянные лица.
Я радовалась: когда бы я еще увидела их всех! А больше всего на свете мне хотелось поделиться любовью к Жизни – ну разве можно не быть от этого счастливым! Я веселила родных и друзей, как могла: рассказывала анекдоты, истории из жизни. Все, слава богу, хохотали, и прощание проходило в атмосфере радости и довольства. Примерно на третий день мне надоело лежать, я начала гулять по палате, сидеть у окна. За сим занятием и застала меня врач, сначала закатив истерику по поводу того, что мне нельзя вставать.
Я искренне удивилась:
- Это что-то изменит?
- Нет, - теперь растерялась врач. – Но вы не можете ходить.
- Почему?
- У вас анализы трупа. Вы и жить не можете, а вставать начали.
Прошел отведенный мне максимум – четыре дня. Я не умирала, а с аппетитом лопала колбасу и бананы. Мне было хорошо. А врачу было плохо: она ничего не понимала. Анализы не менялись, кровь капала едва розоватого цвета, а я начала выходить в холл смотреть телевизор.
Врача было жалко. Любовь требовала радости окружающих.
- Доктор, а какими вы бы хотели видеть эти анализы?
- Ну, хотя бы такие. – Она быстро написала мне на листочке какие-то буквы и цифры. Я ничего не поняла, но внимательно прочитала. Врач посмотрела на меня, что-то пробормотала и ушла.
В девять утра она ворвалась ко мне в палату с криком:
- Как вы это делаете?!
- Что я делаю?
- Анализы! Они такие, как я вам написала.
- А-а! Откуда я знаю? Да и какая, на фиг, разница?
Лафа кончилась. Меня перевели в общую палату. Родственники уже попрощались и ходить перестали.
В палате находились еще пять женщин. Они лежали, уткнувшись в стену, и мрачно, молча и активно умирали. Я выдержала три часа. Моя Любовь начала задыхаться. Надо было что-то срочно делать. Выкатив из-под кровати арбуз, я затащила его на стол, нарезала и громко сообщила:
- Арбуз снимает тошноту после химиотерапии.
По палате поплыл запах свежего снега. К столу неуверенно подтянулись остальные.
- И правда снимает?
- Угу, - со знанием дела подтвердила я, подумав: «А хрен его знает».
Арбуз сочно захрустел.
- И правда, прошло, - сказала та, что лежала у окна и ходила на костылях.
- И у меня… И у меня… - радостно подтвердили остальные.
- Вот, - удовлетворенно закивала я в ответ. – Как-то случай у меня один был… А анекдот про это знаешь?
В два часа ночи в палату заглянула медсестра и возмутилась:
- Вы когда ржать перестанете? Вы же всему этажу спать не даете!
Через три дня врач нерешительно попросила меня:
- А вы не могли бы перейти в другую палату?
- Зачем?
- В этой палате у всех улучшилось состояние. А в соседней много тяжелых.
- Нет! – закричали мои соседки. – Не отпустим.
Не отпустили. Только в нашу палату потянулись соседи, просто посидеть, поболтать, посмеяться. И я понимала почему. Просто в нашей палате жила Любовь. Она окутывала каждого золотистой волной, и всем становилось уютно и спокойно. Особенно мне нравилась девочка-башкирка лет шестнадцати в белом платочке, завязанном на затылке узелком. Торчащие в разные стороны концы платочка делали ее похожей на зайчонка. У нее был рак лимфоузлов, и мне казалось, что она не умеет улыбаться. А через неделю я увидела, какая у нее обаятельная и застенчивая улыбка. А когда она сказала, что лекарство начало действовать и она выздоравливает, мы устроили праздник, накрыв шикарный стол. Венчали его бутылки с кумысом, от которого мы быстро забалдели, а потом перешли к танцам. Пришедший на шум дежурный врач ошалело смотрел на нас, после сказал:
- Я тридцать лет здесь работаю, но такое вижу первый раз.
Развернулся и ушел. Мы долго смеялись, вспоминая выражение его лица. Было хорошо.
Я читала книжки, писала стихи, смотрела в окно, общалась с соседками, гуляла по коридору и так любила все, что видела: книгу, компот, соседку, машину во дворе за окном, старое дерево. Мне кололи витамины. Надо же было что-то колоть. Врач со мной почти не разговаривала, только странно косилась, проходя мимо, и через три недели тихо сказала:
- Гемоглобин у вас на 20 единиц выше нормы здорового человека. Не надо его больше повышать.
Казалось, она за что-то сердится на меня. По идее, получалось, что она дура и ошиблась с диагнозом, но быть этого никак не могло, и она это тоже знала.
А однажды она мне пожаловалась:
- Я не могу вам подтвердить диагноз. Ведь вы выздоравливаете, хотя вас никто не лечит. А этого не может быть.
- А какой у меня диагноз?
- Я еще не придумала, - тихо ответила она и ушла.
Когда меня выписывали, врач призналась:
- Так жалко, что вы уходите, у нас еще много тяжелых.
Из нашей палаты выписались все. А по отделению смертность в этом месяце сократилась на 30 процентов.
Жизнь продолжалась. Только взгляд н

DenginAA, история, конечно красивая, но...маловероятная при серьезных патологиях.

Поверь, в моей жизни хватает и любви, и оптимизма и благодарности. В моей палате лежала женщина, которая умерла на моих глазах. И не помогло ей ни то, что сын не отходил от нее днями, ни то, что я держала ее за руки ночами.

А в ошибки врачей очень даже верю, так произошло и со мной. И их ошибочные диагнозы, без наших знаний и веры, могут убить даже здорового.

[Lesya 777]

E_Lena, я согласна с Сергеевым, что нужно перейти временно на сыровеганское питание. После этого можно попробовать голодать на соде, чтобы окончательно избавиться от патогенных микроорганизмов, бактерий: http://golodanie.su/forum/showthread.php?t=22139

На своём примере, даже приготовленная в глиняных горшочках чечевица - у меня образует слизь, стоит только замочить чечевицу, прорастить и такую кушать - проблем с образованием слизи больше нет. Не говоря уже о молочных продуктах. Всё конечно индивидуально, смотрите по состоянию.

Еще есть один из не менее важных факторов - мысли, контроль над ними. Нельзя допускать никаких негативных мыслей ни о себе, ни о людях, вообще ни о чем. Думать позитивно не смотря ни на что, взращивать в себе веру, надежду и любовь.
Болезни часто нам даны для того, чтобы осознать ценность каждого момента в жизни, научиться ценить себя, людей, этот мир, не смотря на несовершенства, а с другой стороны невероятной красоты.
Всё во благо, ведь мы здесь учимся, а значит живем, дышим, наслаждаемся самыми простыми моментами, любим.

Желаю Вам Здоровья и Счастья!!!

[Lesya 777]

DenginAA, БлагоДарю за прекрасную историю!

Прониклась со слезами, радостью и умилением...
Невероятное восприятие... уметь так чувствовать мир

[E_Lena]

Дорогие мои друзья, я очень благодарна Вам за вашу попытку помочь и ценю любые ваши усилия!

Я, действительно, пережила, и все еще переживаю то, что я переживаю и о чем пытаюсь писать... Да, возможно, я ошибаюсь, пусть тогда мой упрек не каснется никого, кроме меня, если правы вы, а не я!

Но, причиной моего упорства в безуглеводном сыроедении есть, прежде всего, сравнение его результатов со своим личным, довольно, длительный опытом сыровега, фрукторианства, и даже праноедения. Все, кто читал мой дневник с его основания, найдут тому подтверждения.

Я не утверждаю, что это правильно или подходит всем, просто я этим живу, т.к пока не нашла более стабильного и лучшего варианта питания, которые удовлетворяют мои потребности в умственной, духовной, психической, сексуальной и физической активности.